Фев 23 |
Первое впечатление о заводе – какой же он небольшой по сравнению с информационным шумом, который поднят вокруг его.
Невольно вспомнился БЭМЗ: весь белоозёрский завод поместился бы внутри одного из цехов. На втором этаже, в кабинете директора, полно людей – приехали журналисты из Бреста, есть представители местной прессы и даже глава местного райисполкома, в ожидании приезда телевидения пьём чай и разглядываем стены.
На одной большая карта Европы, с пометками на английском и воткнутыми флажками. Один из них на Стамбуле.
– Сергей Степанович, а что у вас с Турцией? – осторожно, чтобы не заподозрили выведывание коммерческой тайны, интересуюсь у директора предприятия Сергея Охремчука.
– Ничего туда мы не продаём, просто там сходное производство, – открыто, но несколько уклончиво отвечает он. Как потом признался в разговоре, периодически на завод прибывают гости для изучения опыта.
Когда подъехали телевизионщики, для журналистов запустили демонстрационный ролик на экране и прокрутили слайды, рассказывающие об истории предприятия. Собственно говоря, это есть на сайте завода, но отметим дату в памяти, когда он начал работать – 2013 год. Стало быть, до этого промышленной переработкой аккумуляторов с целью выплавки свинца в Беларуси никто не занимался. И куда же девались старые аккумуляторы в то время?
Да, свинец и раньше народ сдавал. Можно себе представить, как издревле происходила «тихая охота» по его добыче: топором ударить по пластиковой коробке, выковырять три кило пластин, а шесть кило свинцовой пасты с электролитом – в канаву… Дело в том, что свинец из этой пасты можно извлечь только промышленным образом. Это может показаться парадоксом, но строительство завода в Белоозёрске по утилизации аккумуляторных батарей способствовало очищению наших белорусских просторов от соединений свинца.
Надели маски – и по цехам
«Прошу фотоаппараты и видеокамеры с собой не брать, – сказал директор. – Фотографии того, что есть в цехах, мы вам предоставим».
Журналисты заволновались – как же так, если нечего скрывать, почему не дают снимать? Некоторые насторожились.
Первое, что показали, – комната, через которую в цеха попадают рабочие. Она небольшая, умывальники и инструкции на стенах. На одной из стен так называемые «локеры», куда рабочие складывают свои личные вещи. Насчитал около 50 ячеек с фамилиями. Так мало? Директор позже сообщил, что непосредственно на производстве в одну смену работает пять человек, а всего – четыре смены за сутки. Общее число работающих на заводе – более ста человек.
В цехах действительно безлюдно, опять вспомнился брестский электромеханический давних времён – вот где кипела жизнь. Сейчас как-то думается, что это было одним из факторов, погубивших завод: людей больше, чем необходимо для производства. И «прицепом» пришла другая мысль: от инвесторов сейчас требуют создавать рабочие места, а как быть с теми производствами, где много людей не нужно?
Интересен был цех, куда поступают старые аккумуляторы. Лента транспортёра по одному затягивает их в большой агрегат для дробления. Сначала уплыл в глубину стандартный аккумулятор для легковушки, и следом послышался хруст стальных челюстей. Затем уполз более крупный, с какого-либо грузовика. И снова хруст…Следующим был цех, где во вращающейся печи происходит выплавка чернового свинца. Затем показали цех рафинирования и дальше – цех разливки. А в цеху отправки потребителю – стеллажи уже готовых свинцовых плит. Попробовал приподнять одну.
Самым интересным объектом показалась комната для проведения совещаний: все стены были увешаны пластиковыми планшетами с рабочими цифрами, планами, задачами – вот куда бы попасть с фотоаппаратом! Ясно, почему посторонним запрещают делать снимки. Но за несколько минут нахождения в зале я кое-что понял.
– Так это вы поставляете свинец на экспорт? – уточнил у директора завода.
– Да.
Вечерняя статистика
Уже по возвращении в Брест заглянул на сайт Белстата. Удача – как раз выложили статистику экспорта-импорта за 2016–2017 годы, шесть знаков кода внешнеэкономической деятельности, еще в начале недели их не было на сайте.
Находим код 7801 – «свинец необработанный», продано 10 тысяч тонн на 24 миллиона долларов, больше всего в Польшу и Великобританию. Как раз совпадает с годовым производством свинца предприятием.
Попутно заглядываю, что там вообще по свинцовым аккумуляторам. Как и следовало ожидать, в прошлом году импорт, по сравнению с 2016 годом, вырос. Код 850710 – «аккумуляторы свинцовые, используемые для запуска поршневых двигателей», импортировали 1 миллион штук на 50 миллионов долларов. Самый крупный поставщик – Польша. Однако кто-то в Беларуси хорошо старается и на экспорт, почти 600 тысяч продали, в основном – в Россию.
Вспомнил, директор говорил, что цены на свинец диктует биржа металлов. Заглянул и туда – что там, в Лондоне? Оказалось, что свинец дорожает второй год подряд. Почти 2,5 тысячи долларов за тонну. И тут я решил посчитать чужие доходы. На авторынке в Бресте аккумулятор можно купить за 120 рублей, это 60 долларов. Судя по таможенной статистике, из Польши их ввозят по 45 долларов. Десять кило свинца и другие материалы тянут примерно на 25–30 долларов. Остальное в цене – работа.
Если судить с точки зрения экономических интересов государства, выгоднее было бы этот свинец не вывозить, а превращать в конечный продукт. Статистика есть в открытом доступе – посчитайте, в сумме это десятки миллионов долларов валютной выручки ежегодно.
Двумя днями раньше на популярном сайте «Хабрахабр» попалось высказывание Илона Маска: «Из чего сделана ракета? Из аэрокосмических алюминиевых сплавов, титана, меди и углеродного волокна. Тогда я спросил, какова стоимость этих материалов на товарном рынке Оказалось, что стоимость материалов составляет около двух процентов типичной стоимости ракеты».
Илон Маск нам, конечно, не указ, но его слова заставляют задуматься о том, что сырьё нерационально выпускать из страны, обработка его до конечного продукта – вот что сделает страну сильнее.
Куда уходят отходы?
После окончания экскурсии директор ответил на вопросы журналистов.
– Где вы храните отходы первого и второго класса?
– Мы их накапливаем до разрешённого уровня и отправляем фирмам, которые имеют лицензии на их утилизацию, и платим деньги за каждую отгруженную тонну. Первый класс – это остатки электролита, второго у нас нет. Третий – свинцовая зола, у нас заключён договор о переработке золы свинцовой с «Катпромстроем».
Поясним, что это предприятие в Витебской области, которое много лет занимается переработкой отходов от гальванической и другой металлургии.
– Расскажите, как налажена аспирация?
Для того чтобы объяснить, как происходит очистка воздуха, Сергей Охремчук взял маркер и начал чертить на большом листе схему:
– Сначала у нас идёт предварительная пылеочистка, затем пылеосадитель, а после тканевые рукавные фильтра тонкой очистки. Система аспирации изготовлена французскими и немецкими фирмами. Запуск и работа роторной печи невозможны без работы газоочистных установок, то есть включение аспирационной системы запрограммировано автоматически.
На вопрос, дорого ли стоят очистные сооружения, директор ответил, что это около 30 процентов стоимости всего оборудования. Про зарплаты на предприятии он сказал, что средняя – более тысячи рублей, желающих устроиться хватает. На вопрос, когда Беларусь будет и свинца меньше отправлять на экспорт, и аккумуляторов импортировать меньше, Сергей Охремук ответил: «Когда построим завод полного цикла».
Источник информации: Валерий ЦАПКОВ, "Брестский вестник".
23.02.2018.Больше интересного - у нас в Telegram https://t.me/brestcity
Новости по теме: аккумуляторный завод
***
Подпишитесь на Новости Бреста в Google
Читайте БрестСИТИ в Яндекс.Новости
----------------------
Понравилась новость? Поделитесь с друзьями:
Наш канал в Viber и Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
